Федор Абрамов О чем плачут лошади

Всякий раз, когда я спускался с деревенского угора на луг, я как бы вновь и вновь попадал в свое далекое детство - в мир пахучих трав, стрекоз и бабочек и, конечно же, в мир лошадей, которые паслись на привязи, каждая возле своего кола.

Я частенько брал с собой хлеб и подкармливал лошадей, а если не случалось хлеба, я все равно останавливался возле них, дружелюбно похлопывал по спине, по шее, подбадривал ласковым словом, трепал по теплым бархатным губам и потом долго, чуть не весь день, ощущал на своей ладони ни с чем не сравнимый конский душок.

Самые сложные, самые разноречивые чувства вызывали у меня эти лошади.

Они волновали, радовали мое крестьянское сердце, придавали пустынному лугу с редкими кочками и кустиками ивняка свою особую - лошадиную - красоту, и я мог не минутами, часами смотреть на этих добрых и умных животных, вслушиваться в их однообразное похрустывание, изредка прерываемое то недовольным пофыркиванием, то коротким всхрапом - пыльная или несъедобная травка попалась.

Но чаще всего лошади эти вызывали у меня чувство жалости и даже какой-то непонятной вины перед ними.

Конюх Миколка, вечно пьяный, иногда и день и ночь не заявлялся к ним, и вокруг кола не то что трава - дернина была изгрызена и выбита дочерна. Они постоянно томились, умирали от жажды, их донимал гнус - в затишные вечера серым облаком, тучей клубился над ними комар и мошкара.

В общем, что говорить, - нелегко жилось беднягам. И потому-то я как мог пытался скрасить, облегчить их долю. Да и не только я. Редкая старушонка, редкая баба, оказавшись на лугу, проходила мимо них безучастно.

На этот раз я не шел - бежал к лошадям, ибо кого же я увидел сегодня среди них? Свою любимицу Клару, или Рыжуху, как я называл ее запросто, по-бывалошному, по обычаю тех времен, когда еще не было ни Громов, ни Идей, ни Побед, ни Ударников, ни Звезд, а были Карьки и Карюхи, Воронки и Воронухи, Гнедки и Гнедухи - обычные лошади с обычными лошадиными именами.

Рыжуха была тех же статей и тех же кровей, что и остальные кобылы и мерины. Из породы так называемых мезенок, лошадок некрупных, неказистых, но очень выносливых и неприхотливых, хорошо приспособленных к тяжелым условиям Севера. И доставалось Рыжухе не меньше, чем ее подругам и товарищам. В четыре-пять лет у нее уже была сбита спина под седелкой, заметно отвисло брюхо и даже вены в пахах начинали пухнуть.

И все-таки Рыжуха выгодно выделялась среди своих сородичей.

На некоторых из них просто мочи не было смотреть. Какие-то неряшливые, опустившиеся, с невылинялой клочкастой шкурой, с гноящимися глазами, с какой-то тупой покорностью и обреченностью во взгляде, во всей понурой, сгорбленной фигуре.

А Рыжуха - нет. Рыжуха была кобылка чистая, да к тому же еще сохранила свой веселый, неунывающий характер, норовистость молодости.

Обычно, завидев меня, спускающегося с угора, она вся подбиралась, вытягивалась в струнку, подавала свой звонкий голос, а иногда широко, насколько позволяла веревка, обегала вокруг кола, то есть совершала, как я называл это, свой приветственный круг радости.

Сегодня Рыжуха при моем приближении не выказала ни малейшего воодушевления. Стояла возле кола неподвижно, окаменело, истово, как умеют стоять только лошади, и ничем, решительно ничем не отличалась от остальных кобыл и коней.

«Да что с ней? - с тревогой подумал я. - Больна? Забыла меня за это время?» (Рыжуха две недели была на дальнем сенокосе.)

Я на ходу стал отламывать от буханки большой кусок - с этого, с подкормки, началась наша дружба, но тут кобыла и вовсе озадачила меня: она отвернула голову в сторону.

Рыжуха, Рыжуха… Да это же я… я…

Я схватил ее за густую с проседью челку, которую сам же и подстриг недели три назад - напрочь забивало глаза, притянул к себе. И что же я увидел? Слезы. Большие, с добрую фасолину, лошадиные слезы.

Рыжуха, Рыжуха, да что с тобой?

Рыжуха молча продолжала плакать.

Ну, хорошо, у тебя горе, у тебя беда. Но ты можешь сказать, в чем дело?

У нас тут спор один был…

У кого - у нас?

У нас, у лошадей.

У вас спор? - удивился я. - О чем?

О лошадиной жизни. Я им сказала, что были времена, когда нас, лошадей, жалели и берегли пуще всего на свете, а они подняли меня на смех, стали издеваться надо мной… - и тут Рыжуха опять расплакалась.

Я насилу успокоил ее. И вот что в конце концов рассказала она мне.

На дальнем покосе, с которого только что вернулась Рыжуха, она познакомилась с одной старой кобылой, с которой на пару ходила в конной косилке. И вот эта старая кобыла, когда им становилось совсем невмоготу (а работа там была каторжная, на износ), начинала подбадривать ее своими песнями.

Ф.А. Абрамов – рассказ «О чем плачут лошади». Сюжет рассказа несложен: пришел однажды рассказчик к лошадке Рыжухе, своей любимице, а она с грустью поведала ему та­кую историю. На летнем сенокосе услышала она от старой кобылы, что раньше было такое время, когда люди заботи­лись о лошадях и ценили их. Но когда Рыжуха стала петь эту песню на своем поле, остальные лошади не поверили ей и по­просили ее замолчать. И тогда она обратилась к рассказчику с вопросом, правда ли, что были на свете такие времена. И он не знал, что ей ответить. Ведь лошадь всегда была в крестьян­ской семье надеждой и опорой, кормилицей. Она была вместе с хозяином не только на работе, но в праздник, в масленичные гулянья, когда «радугами плясали в зимнем воздухе цветас­тые, узорчатые дуги, июльский жар несло от медных начи­щенных сбруй, и колокольцы, колокольцы – услада русской души…». Первой игрушкой крестьянского сына всегда был деревянный конь. Смелый, отважный конь был неизменным спутником богатыря в русских былинах и сказках. И на фрон­тах всех войн лошади воевали, многие погибли. Наконец, в русской литературе образ «розового коня» ассоциируется у нас с первыми мечтами лучшей поры нашей жизни – юнос­ти. А как же сейчас к ним относятся люди? Пьяный конюх зачастую забывает о них, почти все животные сгорблены от ра­боты, висит клочьями шкура, гноятся глаза. Что получили они в благодарность за свой труд? Лишь равнодушие. Несправедливо отнесся к ним человек. Вот и плачут лошади от обиды. Писатель в этом рассказе осуждает черствость, безразличие и эгоистичность людей по отношению к нашим верным друзь­ям и помощникам – лошадям.

Здесь искали:

• о чём плачут лошади краткое содержание
• краткое содержание о чем плачут лошади
• краткий пересказ о чём плачут лошади

«Всякий раз, когда я спускался с деревенского угора на луг, я как бы вновь и вновь попадал в свое далекое детство — в мир пахучих трав, стрекоз и бабочек и, конечно же, в мир лошадей, которые паслись на привязи, каждая возле своего кола.

Я частенько брал с собой хлеб и подкармливал лошадей, а если не случалось хлеба, я все равно останавливался возле них, дружелюбно похлопывал по спине, по шее, подбадривал ласковым словом, трепал по теплым бархатным губам и потом долго, чуть не весь день, ощущал на своей ладони ни с чем не сравнимый конский душок» .

Лошади «радовали мое крестьянское сердце... Но чаще всего они вызывали у меня чувство жалости и даже какой-то непонятной вины перед ними.

Конюх Миколка, вечно пьяный, иногда и день и ночь не заявлялся к ним, и вокруг кола не то что трава — дернина была изгрызена и выбита дочерна. Они постоянно томились, умирали от жажды, их донимал гнус...»

Подкармливают лошадей и деревенские женщины.

Однажды рассказчик замечает среди других лошадей свою любимицу Клару, или Рыжуху.

Она была из породы «так называемых мезенок, лошадок некрупных, неказистых, но очень выносливых и неприхотливых, хорошо приспособ ленных к тяжелым условиям Севера».

Тяжелая работа изуродовала ее. Но все же «Рыжуха была кобылка чистая, да к тому же еще сохранила свой веселый, неунывающий характер, норовистость молодости».

Она всегда радостно встречает своего друга-рассказчика. Но в этот раз окаменело стоит у своего кола. Даже на хлеб не реагирует.

Герой видит на ее морде слезы. «Большие, с добрую фасолину, лошадиные слезы».

—Что с тобой? — спрашивает человек.

И будто бы слышит ответ лошади.

— Я плачу о лошадиной жизни. Я им сказала, что были времена, когда нас, лошадей, жалели и берегли пуще всего на свете, а они подняли меня на смех, стали издеваться надо мной...

Оказывается, на дальнем покосе, с которого только что вернулась Рыжуха, она познакомилась с одной старой кобылой, с которой на пару ходила в конной косилке.

Старуха Забава во время каторжной работы утешала свою молодую подругу песнями.

Из этих песен Рыжуха узнала, что «были времена, когда нас, лошадей, называли кормилицами, холили и ласкали, украшали лентами».

Другие лошади не поверили песням Рыжухи: «Замолчи! И так тошно!»

«Рыжуха с надеждой, с мольбой подняла ко мне свои огромные, все еще мокрые, печальные глаза, в фиолетовой глубине которых я вдруг увидел себя — маленького, крохотного человечка».

Рыжуха и другие лошади просят человека сказать правду.

«Все, все правильно говорила старая кобыла, ничего не соврала. Были, были такие времена, и были еще недавно, на моей памяти, когда лошадью дышали и жили, когда ей скармливали самый лакомый кусок, а то и последнюю краюху хлеба — мы-то как-нибудь выдюжим, мы-то и с голодным брюхом промаемся до утра. Нам не привыкать. А что делалось по вечерам, когда наработавшаяся за день лошадка входила в свой заулок! Вся семья, от мала до велика, выбегала встречать ее, и сколько же ласковых, сколько благодарных слов выслушивала она, с какой любовью распрягали ее, выхаживали, водили на водопой, скребли, чистили!»

Лошадь была главной опорой и надеждой всей крестьянской жизни. А русские гулянья на лошадях на празднике Масленицы!

«Первая игрушка крестьянского сына — деревянный конь. Конь смотрел на ребенка с крыши родного отцовского дома, про коня-богатыря, про сивку-бурку пела и рассказывала мать, конем украшал он, подросши, прялку для своей суженой... И конской подковой — знаком долгожданного мужицкого счастья — встречало тебя почти каждое крыльцо. Все — конь, все — от коня: вся жизнь крестьянская, с рождения до смерти...»

Любимый конь Карько, как рассказывает герой, всю войну трудился на лесоповале. А в День Победы колхозники обрушили на него тяжелые бревна и отправили в праздничный котел.

Рассказчик оделил хлебом свою любимицу и других лошадей и, «глубоко сунув руки в карманы модных джинсов, быстрой, развязной походкой двинулся к реке ».

«А что я мог ответить этим бедолагам? Сказать, что старая кобыла ничего не выдумала, что были у лошадей счастливые времена?»

«Все мое существо, весь мой слух были обращены назад, к лошадям. Я ждал, каждым своим нервом ждал, когда же они начнут грызть хлеб, с обычным лошадиным хрустом и хрумканьем стричь траву на лугу.

Ни малейшего звука не доносилось оттуда. И тогда я вдруг стал понимать, что я совершил что-то непоправимое, страшное, что я обманул Рыжуху, обманул всех этих несчастных кляч и доходяг и что никогда, никогда уже у меня с Рыжухой не будет той искренности и того доверия, которые были до сих пор.

И тоска, тяжелая лошадиная тоска навалилась на меня, пригнула к земле. И вскоре я уже сам казался себе каким-то нелепым, отжившим существом.

Существом из той же лошадиной породы...»

Федор Абрамов

О чем плачут лошади

Всякий раз, когда я спускался с деревенского угора на луг, я как бы вновь и вновь попадал в свое далекое детство - в мир пахучих трав, стрекоз и бабочек и, конечно же, в мир лошадей, которые паслись на привязи, каждая возле своего кола.

Я частенько брал с собой хлеб и подкармливал лошадей, а если не случалось хлеба, я все равно останавливался возле них, дружелюбно похлопывал по спине, по шее, подбадривал ласковым словом, трепал по теплым бархатным губам и потом долго, чуть не весь день, ощущал на своей ладони ни с чем не сравнимый конский душок.

Самые сложные, самые разноречивые чувства вызывали у меня эти лошади.

Они волновали, радовали мое крестьянское сердце, придавали пустынному лугу с редкими кочками и кустиками ивняка свою особую - лошадиную - красоту, и я мог не минутами, часами смотреть на этих добрых и умных животных, вслушиваться в их однообразное похрустывание, изредка прерываемое то недовольным пофыркиванием, то коротким всхрапом - пыльная или несъедобная травка попалась.

Но чаще всего лошади эти вызывали у меня чувство жалости и даже какой-то непонятной вины перед ними.

Конюх Миколка, вечно пьяный, иногда и день и ночь не заявлялся к ним, и вокруг кола не то что трава - дернина была изгрызена и выбита дочерна. Они постоянно томились, умирали от жажды, их донимал гнус - в затишные вечера серым облаком, тучей клубился над ними комар и мошкара.

В общем, что говорить, - нелегко жилось беднягам. И потому-то я как мог пытался скрасить, облегчить их долю. Да и не только я. Редкая старушонка, редкая баба, оказавшись на лугу, проходила мимо них безучастно.

На этот раз я не шел - бежал к лошадям, ибо кого же я увидел сегодня среди них? Свою любимицу Клару, или Рыжуху, как я называл ее запросто, по-бывалошному, по обычаю тех времен, когда еще не было ни Громов, ни Идей, ни Побед, ни Ударников, ни Звезд, а были Карьки и Карюхи, Воронки и Воронухи, Гнедки и Гнедухи - обычные лошади с обычными лошадиными именами.

Рыжуха была тех же статей и тех же кровей, что и остальные кобылы и мерины. Из породы так называемых мезенок, лошадок некрупных, неказистых, но очень выносливых и неприхотливых, хорошо приспособленных к тяжелым условиям Севера. И доставалось Рыжухе не меньше, чем ее подругам и товарищам. В четыре-пять лет у нее уже была сбита спина под седелкой, заметно отвисло брюхо и даже вены в пахах начинали пухнуть.

И все-таки Рыжуха выгодно выделялась среди своих сородичей.

На некоторых из них просто мочи не было смотреть. Какие-то неряшливые, опустившиеся, с невылинялой клочкастой шкурой, с гноящимися глазами, с какой-то тупой покорностью и обреченностью во взгляде, во всей понурой, сгорбленной фигуре.

А Рыжуха - нет. Рыжуха была кобылка чистая, да к тому же еще сохранила свой веселый, неунывающий характер, норовистость молодости.

Обычно, завидев меня, спускающегося с угора, она вся подбиралась, вытягивалась в струнку, подавала свой звонкий голос, а иногда широко, насколько позволяла веревка, обегала вокруг кола, то есть совершала, как я называл это, свой приветственный круг радости.

Сегодня Рыжуха при моем приближении не выказала ни малейшего воодушевления. Стояла возле кола неподвижно, окаменело, истово, как умеют стоять только лошади, и ничем, решительно ничем не отличалась от остальных кобыл и коней.

«Да что с ней? - с тревогой подумал я. - Больна? Забыла меня за это время?» (Рыжуха две недели была на дальнем сенокосе.)

Я на ходу стал отламывать от буханки большой кусок - с этого, с подкормки, началась наша дружба, но тут кобыла и вовсе озадачила меня: она отвернула голову в сторону.

Рыжуха, Рыжуха… Да это же я… я…

Я схватил ее за густую с проседью челку, которую сам же и подстриг недели три назад - напрочь забивало глаза, притянул к себе. И что же я увидел? Слезы. Большие, с добрую фасолину, лошадиные слезы.

Рыжуха, Рыжуха, да что с тобой?

Рыжуха молча продолжала плакать.

Ну, хорошо, у тебя горе, у тебя беда. Но ты можешь сказать, в чем дело?

У нас тут спор один был…

У кого - у нас?

У нас, у лошадей.

У вас спор? - удивился я. - О чем?

О лошадиной жизни. Я им сказала, что были времена, когда нас, лошадей, жалели и берегли пуще всего на свете, а они подняли меня на смех, стали издеваться надо мной… - и тут Рыжуха опять расплакалась.

Я насилу успокоил ее. И вот что в конце концов рассказала она мне.

На дальнем покосе, с которого только что вернулась Рыжуха, она познакомилась с одной старой кобылой, с которой на пару ходила в конной косилке. И вот эта старая кобыла, когда им становилось совсем невмоготу (а работа там была каторжная, на износ), начинала подбадривать ее своими песнями.

Я в жизни ничего подобного не слыхала, - говорила Рыжуха. - Из этих песен я узнала, что были времена, когда нас, лошадей, называли кормилицами, холили и ласкали, украшали лентами. И когда я слушала эти песни, я забывала про жару, про оводов, про удары ременки, которой то и дело лупил нас злой мужик. И мне легче, ей-богу, легче было тащить тяжелую косилку. Я спрашивала Забаву - так звали старую кобылу, - не утешает ли она меня. Не сама ли она придумала все эти красивые песни про лошадиное беспечальное житье? Но она меня уверяла, что все это сущая правда и что песни эти певала ей еще мать. Певала, когда она была сосунком. А мать их слышала от своей матери. И так эти песни про счастливые лошадиные времена из поколения в поколение передавались в ихнем роду.

И вот, - заключила свой рассказ Рыжуха, - сегодня утром, как только нас вывели на луг, я начала петь песни старой кобылы своим товаркам и товарищам, а они закричали в один голос: «Вранье все это, брехня! Замолчи! Не растравляй нам: душу. И так тошно».

Рыжуха с надеждой, с мольбой подняла ко мне свои огромные, все еще мокрые, печальные глаза, в фиолетовой глубине которых я вдруг увидел себя - маленького, крохотного человечка.

Скажите мне… Вы человек, вы все знаете, вы из тех, кто всю жизнь командует нами… Скажите, были такие времена, когда нам, лошадям, жилось хорошо? Не соврала мне старая кобыла? Не обманула?

Я не выдержал прямого, вопрошающего взгляда Рыжухи. Я отвел глаза в сторону и тут мне показалось, что отовсюду, со всех сторон, на меня смотрят большие и пытливые лошадиные глаза. Неужели то, о чем спрашивала меня Рыжуха, занимало и других лошадей? Во всяком случае, обычного хруста, который всегда слышится на лугу, не было.

Не знаю, сколько продолжалась для меня эта молчаливая пытка на зеленой луговине под горой, - может, минуту, может, десять минут, может, час, но я взмок с головы до ног.

Все, все правильно говорила старая кобыла, ничего не соврала. Были, были такие времена, и были еще недавно, на моей памяти, когда лошадью дышали и жили, когда ей скармливали самый лакомый кусок, а то и последнюю краюху хлеба - мы-то как-нибудь выдюжим, мы-то и с голодным брюхом промаемся до утра. Нам не привыкать. А что делалось по вечерам, когда наработавшаяся за день лошадка входила в свой заулок! Вся семья, от мала до велика, выбегала встречать ее, и сколько же ласковых, сколько благодарных слов выслушивала она, с какой любовью распрягали ее, выхаживали, водили на водопой, скребли, чистили! А сколько раз за ночь поднимались хозяева, чтобы проведать свое сокровище!

Да, да, сокровище. Главная опора и надежда всей крестьянской жизни, потому как без лошади - никуда: ни в поле выехать, ни в лес. Да и не погулять как следует.

Полвека прожил я на белом свете и чудес, как говорится, повидал немало - и своих, и заморских, а нет, русские гулянья на лошадях о масленице сравнить не с чем.

Все преображалось как в сказке. Преображались мужики и парни - чертом выгибались на легких расписных санках с железными подрезами, преображались лошади. Эх, гулюшки, эх, родимые! Не подкачайте! Потешьте сердце молодецкое! Раздуйте метель-огонь на всю улицу!

И лошади раздували. Радугами плясали в зимнем воздухе цветастые, узорчатые дуги, июльский жар несло от медных начищенных сбруй, и колокольцы, колокольцы - услада русской души…

Первая игрушка крестьянского сына - деревянный конь. Конь смотрел на ребенка с крыши родного отцовского дома, про коня-богатыря, про сивку-бурку пела и рассказывала мать, конем украшал он, подросши, прялку для своей суженой, коню молился - ни одной божницы не помню я в своей деревне без Егория Победоносца. И конской подковой - знаком долгожданного мужицкого счастья - встречало тебя почти каждое крыльцо. Всё - конь, всё - от коня: вся жизнь крестьянская, с рождения до смерти…

Ну и что же удивительного, что из-за коня, из-за кобылы вскипали все главные страсти в первые колхозные годы!

У конюшни толклись, митинговали с утра до ночи, там выясняли свои отношения. Сбил у Воронка холку, не напоил Гнедуху вовремя, навалил слишком большой воз, слишком быстро гнал Чалого, и вот уж крик, вот уж кулаком в рыло заехали.

Литература советского времени подарила нам немало талантливых писателей. Многие из них писали о деревне, о жизни простого мужика. В данной статье попробуем составить краткий пересказ «O чем плачут лошади», рассказа, написанного Ф. А. Абрамовым.

Об авторе

В двадцатом веке широкое распространение получила так называемая деревенская проза. Она повествовала о судьбе крестьян, затрагивала проблемы, которые до этого момента не были настолько глубоко освещены литературой. Одним из представителей этого течения стал Федор Александрович Абрамов. Прежде чем мы начнем краткий пересказ рассказа «О чем плачут лошади», стоит поведать о самом авторе этого произведения.

Жизнь писателя была поистине сложной. В раннем детстве он перенес потерю отца. Многодетная семья осталась с одной матерью. Казалось, что они никогда не смогут выкарабкаться из нищеты. Но его мама, очень смелая и волевая женщина, сумела наладить свой быт и вместе с детьми из бедняков перешла в «середняки».

Мальчик смог окончить начальную школу, при этом довольно успешно. В средних и старших классах он также отучился, но позднее.

С началом войны он сам попросился на фронт. Участвуя в боевых действиях, он был дважды ранен. Чудом остался жив. Воевать он больше не смог из-за ранений. Но времени писатель даром не терял: он пошел учиться в педагогический институт. Таким образом, после войны он получил филологическое образование и стал настоящим профессионалом в литературной сфере.

Он не остановился на достигнутом и вскоре окончил аспирантуру, защитив диссертацию.

Несомненно, в его произведениях главной темой стала жизнь русской деревни. Он знал о ней не понаслышке. Все трудности быта простого крестьянина он описывал с неимоверной точностью. Благодаря его творениям все смогли узнать, какие проблемы волновали русского мужика в то время.

Главный герой

Краткий пересказ «О чем плачут лошади» Абрамова начнем с описания самого рассказчика. Перед нами - деревенский мужик, который всю жизнь прожил в родной стороне. Он предается воспоминаниям о своем детстве, когда все было по-другому. Мы узнаем о том, что лошади в прежнее время были настоящей драгоценностью в каждой семье. Благодаря их труду крестьяне выживали в трудные времена. Поэтому, даже став взрослым, главный герой не забывает этих сильных животных. Периодически он ходит на луг, где они пасутся, и подкармливает этих работяг хлебом. Мы можем охарактеризовать нашего рассказчика как добродушного и милосердного человека.

В один из таких походов на луг произошло неожиданное. Наш герой увидел знакомую ему лошадь Рыжуху плачущей. Он недоумевает: что же произошло? Ведь он так бережно за ней ухаживает: угощает хлебом и даже челку на днях подстриг, чтобы не лезла ей в глаза. И тут читателя встречает неожиданность: лошадь начинает говорить с рассказчиком!

Рыжуха

О чем же поведала кобылка? Краткий пересказ «О чем плачут лошади» продолжится описанием ее диалога с главным героем. Рыжуха от старой знакомой лошади Забавы узнала, что раньше они жили гораздо лучше. Оказывается, коней холили и лелеяли. Каждый считал своим долгом в первую очередь накормить своего труженика - лошадь. Сам хозяин мог и поголодать, но конь - никогда. Ведь именно они помогали кормиться всей мужицкой семье. А после тяжелого трудового дня своих любимцев встречали всей семьей, чистили, кормили и поили.

Рассказав эту историю другим лошадям, Рыжуха была высмеяна. Никто не поверил ей, поскольку не видели такой жизни и посчитали все сказанное обманом. Теперь все ждут правды от рассказчика: было ли на самом деле такое светлое время? Ответ на этот вопрос даст дальнейший краткий пересказ.

Почему плачут лошади?

Герой не смог сразу сказать всей правды. Он предается воспоминаниям о своем детстве и о любимом Карьке. Рассказчик помнит те времена, когда символ коня был в каждом доме. Краткий пересказ "О чем плачут лошади" включает в себя этот эпизод. Первая игрушка, украшение на крышах, сказки - все было о конях. Их уважали и боготворили, молились на них. Подкова издавна была главным символом удачи и успеха.

Даже вернувшись с войны, герой не забыл своего любимца Карько. Какой трагедией для него стало известие о том, что его коня больше нет! Краткий пересказ «О чем плачут лошади» дополняется информацией о том, что с этого момента автор включает в произведение другую историю. Такой прием называют рассказ в рассказе.

Вспоминая дорогое сердцу животное, герой не может поверить в его смерть. А подробности его кончины и вовсе приводят его в ужас. Оказывается, Карько до последнего дня войны помогал выживать и трудился изо всех сил. Но в день победы им пожертвовали как самым доходягой, дабы отпраздновать конец войны.

Герой долго не мог прийти в себя и даже искал его останки. Конечно же, ему не удалось ничего найти. Но эта история надолго врезалась в его память, и она продолжает наш краткий пересказ «О чем плачут лошади».

Горький финал

Все это главный герой вспоминал, пока другие кони ждали ответа на волнующий их вопрос. А наш рассказчик не знал, что поведать им. С одной стороны, да, жизнь была совсем иной, лошадей ценили и любили. А теперь все изменилось. Любовь и уважение к коням заменила бездушная техника. Краткий пересказ рассказа «О чем плачут лошади», несомненно, должен содержать этот ключевой момент. Машину не нужно жалеть и кормить. Сломалась - починил. Никакой духовности. Теперь коням нашлась замена, и про них забыли. Они сейчас не так нужны, как раньше.

Мы подошли к моменту, который завершит краткий пересказ «О чем плачут лошади». Не решаясь сказать всей правды, герой делает равнодушный вид, как бы успокаивая животных, и отшучивается, что в этом деле без банки не разобраться.

Итог

Накормив своих собеседников хлебом, он, положив руки в карманы, беззаботной походкой покидает луг. Но его поведение притворно. Он не смог сказать всей правды, не захотел расстраивать таких дорогих его сердцу животных.

Краткий пересказ «О чем плачут лошади» Абрамова будет неполным, если мы не опишем состояние нашего героя, когда он ушел. Он почувствовал стыд и собственную никчемность. Все оттого, что он тяжело переживал такие перемены в жизни лошадей, но так и не смог рассказать им всей правды.